— Всех надежных людей расставь в башнях. Пусть следят в оба. Остальным спать. Завтра трудный день.

Готовя монастырь к обороне, я старался учесть все возможные беды, с которыми мы могли бы столкнуться. Монахи не обманули. Кладовые оказались забиты едой и вином. Если осада затянется, мой отряд сможет продержаться довольно долго, не ожидая припасов из города. Ворота были новые, набранные из толстых досок. Они без труда могли выдержать удар тарана. Меня смущала высота стен, но поделать с этим мы ничего не могли. Хорошо хоть такие есть. Монастырь не крепость, и возводя обитель, зодчие меньше всего думали об оборонительных возможностях.

Я знал одно — никакие стены нам не помогут, если солдаты испугаются и побегут. Приглядываясь к людям Колуна, я все больше убеждался в том, что они замышляют недоброе. Мысленно я разделил их на две группы. В одной оказались настоящие бандиты, а в другой мирные горожане, побоявшиеся ослушаться главаря разбойников и потому приставшие к моему отряду. Если вторые просто тряслись от ужаса при виде вражеских костров за стеной, то от первых можно было ожидать любых неприятностей. Сразу после того, как мы вошли в монастырь они принялись переругиваться между собой и задирать дворянских слуг. Мои приказания разбойники выслушивали молча, и выполняли с большой неохотой.

— Следи за ними, — приказал я Холину, — еще не хватало, чтобы эти мерзавцы напали на нас со спины.

— Зачем им это, — удивился бывший разбойник, — мы теперь в одной лодке. Без нас им не выжить.

— Не спрашивай меня, — попросил я, — просто следи в оба. Мне неспокойно.

До рассвета ждать оставалось совсем недолго, поэтому я пригласил дворян в центральную башню. Нам всем нужно было отдохнуть перед боем, а для короткой передышки лучшего места не придумаешь. Конечно, мы могли остановиться в храмине — там хватало места в опустевших кельях, но я не хотел отпускать людей со стены. Не время было нежиться в мягких постелях.

Центральная башня считалась самой большой, и в ней можно было устроиться с относительными удобствами. Конечно, кроватей внутри не было, зато нас ждал накрытый стол, теплая печь и крыша над головой. А главное теперь от остального отряда нас отделяли толстые двери, запирающиеся на железные засовы.

Измученные долгим переходом люди сразу после ужина стали укладываться прямо на полу постелив плащи на доски. Спать на жестком было не очень удобно, но никто из нас и не думал роптать. Это в городе дворяне требовали к себе особого внимания, хорошего вина и вкусной еды, но в походе они преображались. Даже Ниман, несмотря на свой юный возраст, держался молодцом.

Старик Пошун сразу уселся на лавку и заявил на нее свои права.

— Моим старым костям холодно будет на полу, поэтому я лягу здесь, — проворчал он, устраивая себе постель из плаща и походной сумки.

С ним никто не стал спорить.

— Вина много не пейте, — приказал я своим людям, заметив, что некоторые из молодых дворян потянулись за бурдюками, чтобы налить по второй кружке, — кто знает, что ждет нас утром. Лучше спать ложитесь.

Шум, поднятый в монастыре многолюдным отрядом, затихал. Простолюдины тоже отправились спать. Сквозь бойницу я видел, как солдаты укладывались вокруг разведенных во дворе костров. Скоро на стене останутся только часовые.

Короткий сон облегчения мне не принес. Ворочаясь на жестком ложе, я все время просыпался и прислушивался к тому, что происходит снаружи. Часовые перекликались за стеной, слышались чьи-то шаркающие шаги, кашель и храп. Переворачиваясь с боку на бок, я старался найти удобное положение и незаметно засыпал измученный и разбитый, чтобы через пару мгновений снова неожиданно вздрогнуть и открыть глаза. Последнее мое пробуждение было самым неприятным. Мне вдруг показалось, что я падаю с невероятной высоты. Ноги мои резко распрямились, словно у собаки, увидевшей во сне погоню, я проснулся и в ужасе огляделся. Все дворяне мирно спали на своих местах, и только ложе Пошуна пустовало.

Я нашел старика сидящим напротив бойницы, выходящей во внутренний двор. Он с интересом смотрел в окно.

— В чем дело? — спросил я хриплым со сна голосом.

— Там что-то происходит, — сказал воин, указывая пальцем на улицу.

Я поднялся, подхватил перевязь и, завязывая ее на ходу, подошел к старику. То, что я увидел, мне совсем не понравилось. Недалеко от ворот столпилась небольшая группа солдат. Все эти люди сейчас должны были находиться на стене, но похоже мой приказ они выполнять не собирались.

Неожиданно в дверь кто-то принялся скрестись снаружи. Я отодвинул засов и впустил Холина. Вид он имел неважный. Не знаю, что с ним случилось, но на скуле бывшего стражника краснела ссадина, а ворот куртки оказался надорван.

— Люди Колуна взбунтовались, — выпалил он, — работать не хотят, на стене дежурить не хотят. Требуют вина и еды.

— Ты объяснил им, что завтрак будет позже? — спросил я.

Отправляясь в поход, я пообещал кормить солдат два раза в день, и пока слово свое держал. Для войска ничего не жалели. Вечером моих людей накормили кашей с мясом и каждому выдали по большой свежей лепешке. Для утреннего приема пищи время еще не наступило.

— Они меня не слушают.

— Ты, что подрался с ними? — спросил я, указав на порванную куртку.

— Нет, — Холин отвел глаза, — так, потолкались малость.

Мы говорили, не таясь, и разбуженные нашими голосами дворяне стали просыпаться один за другим. Воины садились на постелях, удивленно хлопая глазами, и с беспокойством оглядывали комнату.

— Выходит, бандиты, наконец, поняли, что дармовой выпивки не будет, — усмехнулся Пошун.

Старику с самого начала не нравилась моя идея привлечь на свою сторону городских разбойников. Он не доверял Колуну и как видно не зря.

— Вставайте, друзья, — сказал я, обращаясь к дворянам, — похоже, часть наемников решила сбежать обратно в город.

Никто не стал задавать лишних вопросов. Все было понятно и так. Для воинов участие в битве было великой честью, но простолюдины относились к таким вещам иначе. Некоторые дворяне при выборе слуг и оруженосцев уже столкнулись с тем, что большинство простецов по доброй воле не спешили идти на войну. Многим пришлось заплатить или пообещать богатое вознаграждение после битвы. Конечно, дворянин мог просто приказать, но слуга, нанятый за деньги, лучше служит своему господину.

Мои спутники, молча, поднимались с пола и брались за оружие. Все-таки военная выучка много значила.

— Наши люди участвуют в мятеже? — спросил я Холина.

Бывший разбойник отрицательно покачал головой.

— Никто не предал. Наших я расставил вокруг башни и на лестницах, ведущих на стену. Люди Колуна хотели